Об огромнейших стаях птиц, стадах животных или косяках рыб, которые в какой-то момент срываются из обжитых мест и отправляются в дальние дороги, людям известно давно. Животных гонят в подобные путешествия самые разные причины: перемена климата, голод, древние инстинкты продления рода и т. д.
Порой сообщества мигрирующих организмов достигают невероятной численности. Взять хотя бы рыб. В это трудно поверить, но однажды в океане был замечен косяк сельди, в котором насчитывалось около 3 миллиардов особей.
Сельдь во время миграции в полярных морях может перемещаться, погрузившись на значительную глубину, то находиться почти у самой поверхности. И движутся рыбы столь плотными косяками, что некоторые рыбы, выдавливаемые плывущими в общей стае своими сородичами, выскакивают из воды. Очевидцы уверяют, что если воткнуть весло в этот косяк, то оно останется стоять вертикально.
Огромными косяками перемещается и горбуша, идущая на нерест в реки.
«При солнечной и тихой погоде, — пишет советский исследователь М.Ф. Правдин, — с середины реки разнёсся и долетел до берега необыкновенный шум. Население кинулось на берег, и здесь все долго любовались, как огромнейший косяк горбуши с сильным шумом и с беспрерывным выпрыгиванием отдельных рыб шёл вверх по реке, словно новая река ворвалась в реку Большую. Полоса шумящей рыбы тянулась не менее как на версту, так что без преувеличения можно считать, что в этом косяке был не один миллион рыб».
Иногда в огромные стаи на поверхности водной глади собираются и морские змеи. Так, в 1932 году в Малаккском проливе было замечено огромное количество беспорядочно сплетенных змеиных тел. Живая лента, которую образовали рептилии, при ширине три метра растянулась приблизительно на 110 километров. В этом скоплении находилось примерно около миллиона змей. Что послужило причиной для такого массового скопления змей? -сказать трудно. Но, скорее всего, то было брачное сборище.
Огромные стаи образуют и птицы, особенно во время осенних и весенних миграций. Нередко в них насчитываются сотни тысяч особей. Особенно это касается мелких птиц. Впрочем, вряд ли когда-нибудь будут побиты рекорды, которые в позапрошлом веке устанавливали американские странствующие голуби.
Эти птицы обитали на территории США и Южной Канады. Когда стая этих птиц появлялась в небе, то становилось так темно, словно наступали ранние сумерки. И длилось это «затмение» порой довольно долго, поскольку птицы своими телами закрывали весь небосвод от края до края в течение нескольких часов.
Американский орнитолог Вильсон описывает стаю голубей, которая растянулась на 360 километров. По приблизительным подсчетам зоолога, в этом птичьем сообществе находилось около 2 230 000 000 голубей. Другой орнитолог — Одюбон — сообщает о стае этих птиц, которая объединяла приблизительно 1 115 000 000 особей!
Но не только птицы собираются в огромные стаи. В миграционный период гигантские сообщества образуют и многие млекопитающие. Так, однажды на Таймыре с вертолета было замечено стадо оленей численностью в 300 тысяч особей.
Впрочем, это не такое уж и большое стадо диких млекопитающих. Когда-то по американскому северу кочевали стада карибу, насчитывающие миллионы особей. Например, одно стадо в течение четырех суток беспрерывной лавиной двигалось мимо изумленных охотников. Впоследствии очевидцы этого «марш-броска» животных говорили, что в стаде находилось около двадцати пяти миллионов оленей.
В огромные стада в поисках пастбищ собираются антилопы гну, обитающие в Танзании. Животные перемещаются бесконечным потоком, в котором иногда насчитывается до полутора миллионов особей.
А в 1929 году один путешественник встретил в Калахари смешанное стадо гну и зебр, в котором, по его словам, было примерно десять миллионов животных!
Когда-то по бескрайним просторам степей и полупустынь Южной Африки были широко распространены так называемые горные скакуны. В дождливый сезон, когда земля покрывалась обильной зеленью, а реки и озера наполнялись живительной влагой, эти животные небольшими группами кочевали от пастбища к пастбищу. И так продолжалось до тех пор, пока не наступала засуха.
Тогда горные скакуны покидали родные места и, собираясь в огромные стада, двигались по выжженной беспощадным солнцем саванне в поисках еды и воды. В некоторых из таких стад было до миллиона животных.
Порой голод, а возможно, и какие-то внутренние факторы, заставляют сбиваться в огромные «орды» и белок. Так, в конце XIX века небывалому нашествию этих зверьков подвергся город Нижний Тагил.
«Белки шли то в одиночку, — пишет известный русский библиограф и писатель Н.А. Рубакин, — то кучками, шли все прямо и прямо, бежали по улицам, перескакивали через заборы и изгороди, забирались в дома, наполняли дворы, прыгали по крышам».
Белки двигались, не обращая внимания ни на людей, ни на собак, которые их загрызли в огромном количестве. Люди тоже набили их немало. И, несмотря на опасность, они все равно шли. Нашествие длилось до самого вечера. На ночь зверьки попрятались, но, как только небо посветлело, они продолжили свой путь. Три дня белки осаждали Тагил.
За городом текла быстрая и широкая река Чусовая. Но она не остановила бесчисленную массу зверьков. Они бросались в холодные волны и, задрав вверх хвостики, плыли к другому берегу.
Уже потом выяснилось, что в Нижний Тагил попала лишь небольшая часть белок. Основная их масса прошла в восьми километрах от города. В этой беличьей армаде предположительно находилось несколько миллионов особей.
Массовые миграционные марши совершают удивительные, весом от 70 до 100 граммов, зверюшки, обитающие в арктической тундре. И хотя это уж и не такие редкие млекопитающие, тем не менее увидеть их можно лишь в особые годы.
И связано это с тем, что численность леммингов периодически меняется, причем в совершенно невероятных пределах: три-четыре года зверьков днем с огнем не сыскать, а потом вдруг — «демографический взрыв». Лемминги кишат повсюду, словно рыба в неводе. Загадка? Конечно! Впрочем, также как и их внезапные марш-броски, когда лемминги вдруг собираются в огромные стаи и отправляются в далекие путешествия. Причем в пути эти миролюбивые комочки шерсти превращаются в весьма агрессивных грызунов.
С этими путешествиями леммингов связано немало легенд. Например, миф о коллективном самоубийстве грызунов. Якобы, когда число леммингов возрастает, они, сбившись в огромные стаи, направляются к морю и дружно бросаются с обрыва в пучину. Сегодня биологи уверены: самоубийства леммингов — выдумка, хотя, возможно, некие неизвестные доселе механизмы и провоцируют это явление.
А вот то, что лемминги вовсе не боятся воды, — правда. По крайней мере, давно замечено, что во время миграции зверьков не останавливают ни холодные быстрые реки, ни широкие озера. Они без особых усилий проплывают два-три километра и, выбравшись на сушу, уверенно продолжают свой поход в неизвестность. Но так плывут эти крохотные существа только по спокойной воде: когда же налетает ветер и поднимаются волны, грызуны тонут. Кстати, следует иметь в виду, что в данном случае речь идет о норвежских леммингах, в отличие от которых канадские, например, не мигрируют вовсе.
И встречаются норвежские лемминги исключительно в Скандинавии и на Кольском полуострове, где под трехметровым слоем и зимуют, находясь практически в полной безопасности, так как врагам трудно добраться до их гнезд.
Лемминги не впадают в зимнюю спячку и поэтому размножаются даже на морозе. Запах самки, готовой родить потомство, самцы чуют на расстоянии более ста метров. И как только они его уловят, сразу же со всех сторон устремляются к ней и начинают ожесточенную борьбу за право обладания «невестой».
Однако счастливчикторжествует недолго: после короткого спаривания самка сразу выгоняет его за порог норы. А уже в конце февраля у нее появляется первый выводок, в котором всего три-четыре детеныша. Зато летом их вдвое больше, и родить в этот период самка может до пяти выводков.
Но так ведут себя лемминги в годы обычной численности популяции. Когда же зверьков становится много, их характер резко меняется. Зверьки собираются в стаи и начинают мигрировать. В поисках корма они преодолевают расстояния в сотни километров. В этих походах по тундре самки испытывают такой стресс, что им не удается забеременеть.
В поведении леммингов появляется агрессивность: встав на задние лапки, они с яростным писком и хрюканьем бросаются на все, что движется — будь то человек, животное или машина. Укусы разъяренного грызуна очень болезненны.
Лемминги ужасно прожорливы. Причина такого аппетита — в бедности рациона, состоящего в основном из мхов и различных трав. Другой пищи для грызунов в тундре нет. Две трети съеденного леммингами — это просто «балласт», который даже не переваривается. Именно в «меню» зверьков некоторые ученые видят регулятор загадочных взрывов численности леммингов. Недостаток корма задерживает рост и созревание леммингов — выводки становятся меньше. Когда же травы и мха много, число леммингов стремительно возрастает. Другие же зоологи считают, что численность леммингов зависит от количества их главных врагов — горностая, белой совы и полярной лисицы.
Есть и еще одна гипотеза, которая связывает взлеты популяции леммингов с механизмами защиты у тундровых растений хлопчатника и осоки, составляющих основу их рациона. Эти растения синтезируют особые вещества, которые блокируют действие пищеварительного сока лемминга. Но пока зверьки поглощают хлопчатник и осоку умеренно, растения не выделяют яд в критических количествах.
Когда же лемминги съедают все вокруг подчистую, — а такое случается, когда численность возрастает в десятки и сотни раз, — растения начинают синтезировать вещества-блокаторы беспрерывно. В результате лемминги не в состоянии переварить съеденную траву.
В ответ организм лемминга начинает производить все больше и больше желудочного сока и в результате истощается гораздо быстрее, чем от обычного голода. И чем больше лемминг ест, тем голоднее становится. Итогом подобного сбоя и являются, по мнению ряда ученых, массовые миграции.
Из книги «100 великих рекордов животных», автор Анатолий Бернацкий