В послевоенные годы широко распространилось мнение, что решением Нюрнбергского трибунала все гитлеровские организации — в частности, СС и гестапо — были признаны преступными. Однако на самом деле это не совсем так.
Нюрнбергский процесс был посвящен разбору преступлений как отдельных представителей гитлеровской Германии, так и нацистских государственных институтов – гестапо, СС, СД, СА. В то время не было постоянно действующего международного уголовного суда, поэтому многие формулировки и определения принимались непосредственно в ходе трибунала. Так, трибунал постановил, что обвиняемыми могут быть не только люди, но и отдельные группы и организации.
Юристы были первопроходцами
На первом заседании Нюрнбергского процесса судья Верховного суда США Роберт Джексон отметил: «Война, развязанная подсудимыми, почти не оставила в мире нейтральных государств. Таким образом либо победители должны судить побежденных, либо мы должны предоставить побежденным судить самих себя». Это оказалась действительно сложной этической и правовой проблемой. Группа юристов четырех стран-победительниц (СССР, США, Англии и Франции) выработала устав Нюрнбергского трибунала и ввела новые важные понятия, такие как «преступления против мира» и «преступления против человечности», деяния, которые не имеют срока давности. Понятие групповой ответственности также пришлось придумать и документально зафиксировать.
Преступная организация: что это значит?
Преступления фашистских организаций были тяжкими. СС, которые изначально создавали для охраны фюрера, в дальнейшем курировали лагеря смерти и концентрационные лагеря, где погибли миллионы людей. Гестапо — тайная политическая полиция Третьего рейха — многие годы вела преследование инакомыслящих, недовольных, противников правления Адольфа Гитлера. Работники гестапо, обладая правом превентивного ареста, заключали людей в тюрьму или концлагерь без суда и следствия.
В юриспруденции преступной организацией называется «сплоченное сообщество группы лиц, собравшихся вместе для совершения тяжких или особо тяжких правонарушений». Принадлежность к подобной организации автоматически делает человека виновным во всех ее преступлениях. Не нужно судить его отдельно, нет необходимости доказывать, знал он или нет о том, что творится, — такой человек виновен уже только потому, что вступил в ее ряды.
Как поступили юристы Нюрнбергского трибунала?
Стремясь разрешить проблему групповой ответственности, юристы Нюрнбергского трибунала в обвинительном заключении потребовали признать в целом преступными руководящий состав нацистской партии, гестапо, СД, СС, СА, Имперский кабинет, Генеральный штаб и верховное командование германских Вооруженных сил.
Однако в приговоре суда преступными объявлены уже не сами организации, а группы лиц, причем четко указаны признаки включения и исключения в эти группы (высокие должности, доказанное и сознательное участие в злодеяниях, личная вовлеченность). Законники Нюрнбергского трибунала отдельно подчеркнули, что преступная виновность все-таки является индивидуальной и следует по возможности избегать массового наказания. Теперь уже нельзя было осудить человека по формальной принадлежности к гестапо или СС — требовалось дополнительное разбирательство.
Последствия для рядовых сотрудников СС и гестапо
После 1946 года в Германии, разделенной на американскую и советскую оккупационные зоны, начали реализовывать программу денацификации (законодательные ограничения, вводимые после смены власти для ограничения прав сторонников прежней власти). В ее рамках только в американской зоне было рассмотрено более 900 тысяч дел, касавшихся нацистов и людей, сотрудничавших с ними. В частности, разбирались дела членов СС, НСДАП, СА.
После денацификации некоторые бывшие подсудимые остались работать в госструктурах ФРГ. В советской зоне подобное, конечно, не допускалось. В Австрии бывших нацистов обязательно ставили на учет.
Из этих послевоенных событий следует, что обвинительное заключение Нюрнбергского процесса оставило возможность для отдельного решения по каждому личному делу членов гитлеровских организаций. Если бы формулировки заключения были более строгими и четкими, то судьба десятков тысяч нацистов решилась бы совершенно иначе.