12 января 1945 года началась Висло-Одерская наступательная операция советских войск на Берлинском направлении. В считанные дни германский фронт рухнул на большом отрезке. Советские армии устремились в сторону столицы Германии. По первоначальному плану предполагалось достижение ими рубежа Данциг (Гданьск) — Бромберг (Быдгощ) — Познань — Бреслау (Вроцлав). Однако довольно скоро стало ясно, что на Берлинском направлении они легко могут зайти за указанную линию. Уже 25 января советские войска блокировали Познань. У командования появилась возможность одним ударом закончить войну.
Ещё 22 января командующий 1-м Белорусским фронтом маршал Г.К. Жуков в своём приказе нацелил 1-ю и 2-ю гвардейские танковые армии на упреждающий захват рубежа реки Одер — до того, как его займут отступающие немецкие войска. 26 января Жуков направил в Ставку предложения о развитии наступления: «В ближайшие шесть дней активными действиями закрепить достигнутый успех, подтянуть всё отставшее, пополнить запасы до двух заправок горючего, до двух боекомплектов и стремительным броском 15-16 февраля взять Берлин». На следующий день аналогичное предложение последовало от командующего 1-м Украинским фронтом маршала И.С. Конева. Он считал возможным после паузы, вызванной подтягиванием тылов, 5-6 февраля возобновить наступление войск фронта и к концу февраля выйти на Эльбу, оказав правым крылом содействие 1-му Белорусскому фронту в овладении Берлином. В тот же день И.В. Сталин утвердил оба предложения.
1-3 февраля войска 1-го Белорусского фронта достигли реки Одер и захватили обширный плацдарм на её западном берегу. И тут Сталин и Жуков (кто первый — неизвестно) остановили наступление. О причинах такого стоп-приказа существуют разные мнения. Сам Жуков, выступая в конце 1945 года на закрытой военно-научной конференции, так ответил на упрёки, почему в феврале 1945 года он прекратил наступление на Берлин, в результате чего война затянулась ещё на три месяца, а само взятие Берлина сопровождалось большими потерями: «Конечно, Берлин не имел в этот период сильного прикрытия. На западном берегу реки Одер у противника были только отдельные роты, батальоны, отдельные танки, следовательно, настоящей обороны по Одеру ещё не было… Можно было пустить танковые армии Богданова и Катукова напрямик в Берлин, они могли бы выйти к Берлину… Но… противник легко мог бы закрыть пути отхода. Противник легко, ударом с севера, прорвал бы нашу пехоту, вышел на переправы р. Одер и поставил бы войска фронта в затруднительное положение».
Советское командование было встревожено растущим разрывом между 1-м Белорусским фронтом и его соседями — 1-м Украинским и 2-м Белорусским фронтами, особенно с последним. На северном фланге у Жукова фиксировались признаки сосредоточения противником мощной группировки. Английский историк Алан Тейлор считал вполне оправданным, что «Сталин не хотел повторить ошибку Гитлера в Сталинграде или свою собственную, допущенную в феврале 1943 года, когда немцы снова захватили Харьков». Другой английский историк, Бэзил Лиддел Гарт, также расценивал остановку наступления как вынужденную: «Закон перенапряжения усилий, в результате слишком большой растянутости коммуникаций, снова вступил в действие».
В 1960-е годы наиболее авторитетным критиком решений Жукова в феврале 1945 года выступил бывший командующий 8-й гвардейской армией, герой обороны Сталинграда маршал (в тот период — генерал-полковник) В.И. Чуйков, чьи войска брали Берлин в апреле 1945 года. В своих воспоминаниях, опубликованных в журнале «Октябрь» в марте 1964 года, он сетовал, что Берлином можно было овладеть ещё в феврале 1945 года, тем самым завершив войну.
Жуков, снятый Н.С. Хрущёвым со всех постов ещё в ноябре 1957 года, обратился к Генсеку с секретной жалобой на то, что Чуйков «чернит» и «порочит» его. В итоге публикация мемуаров Чуйкова по указанию сверху была приостановлена, а в июне 1964 года Хрущёв упразднил занимавшуюся Чуйковым должность главкома сухопутных войск. Но Жуков чувствовал себя неудовлетворённым и после снятия Хрущёва в октябре 1964 года с поста Генсека направил жалобу на Чуйкова новому Генеральному секретарю ЦК КПСС Л.И. Брежневу. Одновременно Жуков выступил в «Военно-историческом журнале» (№ 6 за 1965 г.) с резкими возражениями оппоненту. Брежнев поручил Главному политическому управлению Вооружённых Сил рассудить двух спорщиков. В Управлении решили устроить открытые дебаты (17 января 1966 г.), пригласив на них других военачальников Великой Отечественной войны и журналистов. Жуков на дебаты не явился, и не из-за боязни оказаться неправым. Скорее, наоборот, он не счёл нужным давить своим авторитетом на присутствовавших, потому что и без того очень многие нападали на Чуйкова. Диспута не было, получилось единодушное осуждение «смутьяна». В заключительном слове Чуйков, однако, подчеркнул, что остаётся при своём высказанном мнении, хотя и обещал не возобновлять публичную критику Жукова по данному вопросу.
После войны стало известно, что германское командование не располагало в тот период достаточными силами для того, чтобы нанести серьёзный удар по советским войскам на Берлинском направлении. Это говорит в пользу версии Чуйкова. Однако трудно согласиться с его утверждением, что взятие Берлина в феврале 1945 года привело бы к окончанию войны. Как известно, даже в реальности между капитуляцией Берлина и полной капитуляцией Германии прошла неделя. В условиях, когда в руках нацистов оставались ещё большая часть Германии, включая Восточную Пруссию, Австрия, Чехия и Северная Италия, вряд ли можно было ожидать капитуляции вермахта.
Значит, с военной точки зрения, прав был Жуков? Алан Тейлор склоняется к тому, что стоп-приказ под Берлином исходил от Сталина и имел больше политическую мотивацию. Когда окончательное поражение нацистской Германии представлялось уже неминуемым, приоритетом для Сталина стал не быстрый захват Берлина, а утверждение политического влияния СССР в Центральной Европе путём скорейшего занятия Венгрии, Чехословакии и Австрии. Кто конкретно и как скоро возьмёт Берлин — было уже не столь важно, потому что как раз в это время, 4 февраля 1945 года, в Ялте открывалась конференция «большой тройки». Уже перед ней было заранее согласовано, что Берлин, также, как и вся Германия, будет разделён на четыре зоны оккупации, и каждая держава-победительница получит свой сектор. Так что следует скорее согласиться с мыслью Чуйкова о возможности для советских войск овладеть Берлином в феврале 1945 года, с той лишь оговоркой, что война сразу после этого не закончилась бы, а также добавив, что его критика должна была адресоваться не Жукову, а Сталину.